Как упоительны в России вечера

Я пару лет не была на Родине. Не знаю как у Вас, а у меня в сознании образ Питера записан таким, каким он был когда я уехала, то есть лет 12 назад. С тех пор каждый раз удивлялась изменениям, но общая картина оставалась прежней. Ну перестроили район вокруг Пулково так, что сомнения берут - в тот ли терминал прилетела, ну подсветили набережные как на рождественскую открытку, перестроили все дворы на Петроградке, снесли рынок на Апрашке, но в целом город все тот же и люди в нем те же.

В этот раз я гостила у подруги на даче в Поселке «Петровское». Дача досталась ей от бабушки, классический такой деревянный домик обитый досочками, крашеный желтой красочкой с верандой в белые ромбики, огородом картошки и умывальником у сарая. Анька моя домик подлатала, каркас перестроила, нутро снабдила сан-узлом, посудомойкой, интернетами, радио-нянями и прочими благами цивилизации. Этак скромненько, но функциональненько вышло. Парники-грядки снесла, а вместо них развела газон с дорожками. Посередине водрузила внушительных размеров батут и качели. Глядя на романтический размер качелей,  хочется спросить молодоженов: "Что, дорогие, для детей вешали, или сами катаемся"?

Примерно так же, уступая только размахом качелей, поступили примерно все соседи по поселку. Понастроили пряничных домиков, оставили бабушкины яблони и сосны с малиной, парники и огороды заменили на клумбы. Я кажется, первый раз увидела в России средний класс. То есть и раньше писали, будто он уже есть, но чтоб в лицо, своими глазами, ни разу не встречала. А тут идешь - красота. Покрытый зеленью, весь в цветах и смородине, блогоустроенный поселок.  Куда ни глянь, ухоженные довольные бабушки, в гамаках при панамках, или с внуками и при делах.  

Благополучие и покой просто в воздухе разлиты. Все друг друга знают, все доброжелетельны и милы. Здороваются, улыбаются, открывают калитки гладить котиков и пробовать хозяйских ягод.  Встречаются на озере, купаются, болтают, обсуждают дела. Из насущного: острый политико-экономический вопрос о приватизации местной водокачки и вытекающими из нее более приемлемыми ценами на воду. Но поболтали и хватит, накупавшихся детей надо разводить по домам и кормить обедами. Окрошки разлиты по тарелкам, мясо запеклось аппетитной корочкой.

Поели, тяпнули кедровки или хреновухи (по настроению),  тихий час, и спать. От такого режима, я вам доложу, совершенно меняется мировосприятие. Когда по кругу супчик, вишневка, тихий час, озеро, батут, черника – возникает полное ощущение, что мир продуманно прекрасен и достоин созерцания,  а человечество разумно.

Открываешь компьютер, а там дружеский вопрос в личных сообщниях: «Ну как там, Даш, есть паника по поводу продуктов?».  Сильно облегченный регулярным дневным сном и хреновухой мозг не сразу справляется с задачей соотнести этот вопрос из реальности виртульной с реальностью настоящей. Буквально в том смысле, что я не сразу понимаю – спрашивают-то о чем? Ах, да, страна катится в пропасть... но как-то странно и неуместно было бы спросить об этом на пляже. Разговоры о политике – это явный дурной тон.

И главное, невозможно же поверить. Человеку нормальному представить себе невозможно, чтобы этот хорошо налаженный быт можно было как-то и зачем-то нарушить. Вечером, в мангальной и со своими, конечно, тянет поговорить под хороший шашлык. Мои-то, конечно, все понимают. Как всегда метко шутят,  весь этот безумный фарс с Украиной, духовностью-народностью, уведомлением ФМС  и строительством скреп - в целом прекрасно идет «под водку» в хорошей компании. Правда, если спросить их серьезно, когда «валить»-то будут, тут же уходят в режим Леонова из «Обыкновенного Чуда»: «Ах оставьте меня, я ничего не вижу – Принцесса здорова». И я их понимаю. Глядя на их прекрасно налаженную жизнь, я их прекрасно понимаю – сама начинаю искать позитив в развитии событий.

Дело даже не в сытости, а в каком-то особом психологическом благополучии и гармонии, которое у них есть. Наверное, надо в сознательном возрасте эмигрировать, чтоб в полной мере оценить этот психологический комфорт.  Поколениями выстроенная уютная жизнь в окружении «своих»...

Пригласили нас на местный детский День Рождения. Хозяйка дачи – Бабушка с внучкой. Я эту бабушку сразу заметила и запомнила. Во-первых у нее фигура молодой девочки, это прямо бросается в глаза. А еще лицо ее мне почему-то знакомо. С ней могла быть дружна моя бабушка или мы виделись где-то еще... Она возит внучку на пляж в кресле на багажнике велосипеда, а та едет и машет ручками, как будто летит.   Так каждый день,  они летят мимо сосен и малины навстречу озеру.  Хрупкие и легкие, как воспоминания о детсве , хочется задержать на секунду эти удаляющиеся летающие ручки – успеть почувствовать, вспомнить, какие то неуловимые образы из своих детских полетов.

У них тоже деревянный домик, такая же веранда, застекленная в белый ромбик, стол и лампа с белой скатертью. Девочки сразу собираются у кукольного домика и хозяйка объясняет, что этот домик она делает для внучки своими руками, потому что хорошо помнит как  в свое время ее Бабушка делала что-то похожее для нее. У нее в бумажном абажуре включается фонарик – вот так.  А рядом стоит антикварного вида детская качалка в форме лебедя. Мебель сохранена от старых времен, а в соседней комнате  на стенке висят фотографии членов семьи, в том числе четыре поколения детей на этом самом лебеде. Пра-прадедушка красавец и основатель дачи вместе с женой, той самой, надо понимать, затейницей кукольных домиков.

Дальше папа именницы наряжается пиратом и дети отправляются на поиски сокровищ. Дети, кстати, это отдельное мое сильное от поездки впечатление. Классные, какие-то ужасно интересные, очень живые, счастливые дети. У них дачные компании и они перебегают группами из одних гостей в другие, готовятся к большому обще-поселковому празднику, репетируют, волнуются, постоянно во что-то играют. С пиратом они весело спорят, задираются. Проявляют характер. Одна самая бойкая девочка оказывается поймана первой, ничуть не смущается и рискует заново.

На праздничном столе красота и ароматы, домашние пироги и канапе. Гвоздь программы -заварные пирожные в виде лебедей. Они плавают в озере из желе и когда блюдо качаешь, то они качают головками и трепещут крылышками. Катенька перед ними просто замерла, разрушить такое чудо, чтобы съесть, могут только циничные шестилетки. Двухлетним Катенькам остается только млеть.

Дальше, как водится, дети играли, а взрослые вели беседу. Полное ощущение, что этих людей я знаю давно, мы замешаны на каком-то одном тесте и понимаем друг друга без лишних объяснений. Больше того, какое-то общее чувство, что родство это не в первом поколении. И я помню у нас на даче, у моей семьи друзья были те же. Наверное, не именно эти, но тоже свои. И так почему-то куда не повернись. Как будто жизнь только и состоит из близких, понятных мне людей. Жизнь сама сложилась как-то так, что только со «своими» и приходится иметь дело. Одна только няня у девочек пол-жизни стоит. Она говорит с ними так, что мне регулярно казалось, что если б она меня немного повоспитывала,  было бы весьма кстати и довольно интересно.

А впереди у нас длинный летний вечер, ночное озеро и легкий дымок над теплой водой. Можно раздется донага, погрузится в эту полную тишину, плыть по лунной дорожке и не о чем не думать. Выйти молодым и не спеша поговорить.

И тут наконец-то понимаешь, почему все эти деятели культуры не уехали во время НЭПа. Вот их предупреждали, а они не уехали. Раньше казалось – дураки. А теперь, наконец, стало понятно - нормальные люди. Да, потому что поверить невозможно. Ну уже всем головой понятно, что безболезненного выхода из ситуации нет, что санкции скоро покажутся цветочками, будут выездные визы, очереди за колбасой и черный рынок валюты. Что нет никакой в этом логики и смысла, а только трагический фарс и неостановимая игра. Из сексуальных меньшинств сделают новых евреев,  а православие и патриотизм дети будут приносить из школы со слезами умиления на  светлых лицах. Вся логика развития событий к этому идет.

Это все прекрасно пройдет в массах, будет «на ура» поддержано электоратом, сомневающимися займутся.  Взрослые образованные люди уже говорят нам с серьезным видом, что они-то всегда знали, что «Украинцы-то с двойным дном»...

Все это логически понятно, но поверить – невозможно. Вменяемый человек не может в такую бессмыслицу на полном серьезе верить. Уж всяко не до той меры, чтоб собрать троих детей, бросить налаженный быт и бежать, куда глаза глядят.

Я стою по плечи в этой тишине, в этой молочной воде и дорожке из лунного света и понимаю, что я тоже не верю. Нельзя все это благополучие взять и сломать, нельзя, черт возьми, лишать меня доступа к близким людям и к моей энергетической среде. Это же мое, нельзя у меня это отнять.

Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.

Аминь.